Меннингер интерпретирует диссидентские движения и противостоявшие им тенденции к ортодоксии как реакцию на чувство вины, вызванное смертью Фрейда (1939). Многие теперь чересчур рьяно отстаивали позиции Фрейда, другие стремились превзойти его в правоверии:
«Фрейд не был нашим Богом, он был нашим Моисеем Но с его смертью мы не утратили своего вождя... Принципиальность Фрейда, целостность Фрейда, честность Фрейда, но прежде всего открытия Фрейда по-прежнему остаются с нами... Добавлять нечто новое к его открытиям — это не привилегия избранных, а наш общий долг. Но это не наша обязанность и не наша привилегия — делать себе имя и "бороться за интеллектуальную свободу", во всеуслышание критикуя Фрейда, или раздувать в великое открытие свои расхождения с ним. Мы также не имеем права искажать в своей интерпретации сказанное Фрейдом, чтобы добиться видимости "ясности", "доступности"или же "приличия"и "набожности"» (Menninger 1942,296).
«Ортодоксальные» психоаналитики критиковали «поверхностную психологию», выхолащивающие и наивные тенденции неопсихоанализа (Хорни, Кардинера, Радо) как возврат к «дофрейдианскому времени». Хорни и Кардинер исходили из того, что психические расстройства в первую очередь обусловлены общественными и ситуативными факторами. Отсюда проистекал оптимистический взгляд на индивида и его способность к изменениям под воздействием ситуационно ориентированной психоаналитической терапии. Ревизионисты отвергали «биологизм влечений» и тем самым центральное значение сексуальности и агрессии для психического развития, а также силу, иррациональность и сопротивление бессознательного: «Реакция ортодоксов на этот гуманизм была резко критической. "Ревизионистов"сравнивали с Полианной, которая поворачивается спиной к темным сторонам человеческой природы. Строгие фрейдисты придерживались "жесткой линии"по отношению к человеческой природе, ревизионисты выступали за "мягкую линию"» (Yankelovich, Barrett 1970,452).