Представьте, что кто-нибудь ему скажет, что то, что он видел, было иллюзией? Не представил ли бы он, что тени, которые он ранее видел, истиннее, чем предметы, которые теперь показаны ему? Если его заставят смотреть прямо на свет, не будет ли у него боли в глазах, которая его заставит отвернуться? Он будет искать убежище в тенях, которые будет считать более ясными, чем вещи, что теперь показывают ему.
Он потребует, чтобы ему дали возможность привыкнуть к зрелищу, ко всему находящемуся наверху. Позже он сможет видеть солнце. Только тогда он начнет понимать, что солнце определяет времена года, является хранителем того, что находится в видимом мире и в известном смысле причина всех вещей, которые его собратья привыкли созерцать.
Когда он вспомнит свое прежнее местопребывание и мудрость пещеры, и своих собратьев-пленников, не предполагаете ли вы, что человек этот поздравит себя с переменой и пожалеет их? Представь, что снова такой человек с солнца внезапно будет возвращен в свое прежнее положение. Не будут ли его глаза несомненно полны темнотой?
Если начнутся споры, и он должен будет измерять тени пленников, которые никогда не выходили из пещеры, то пока его зрение будет слабым, не будет ли он казаться смешным? Люди скажут о нем: «Он пошел наверх и вернулся вниз без глаз», было бы даже лучше не думать о восхождении. Если кто-нибудь попытался бы освободить и повести вверх к свету другого, то пленники схватили бы зачинщика и предали бы смерти".
«Существуют ли реальности, которых мы еще не познали?» спрашивала я себя. Книга о Кэйсе продолжала тревожить мой ум. В конце концов факты следовало объяснить. Имелось конкретное указание на возможности человеческого ума, которые находились вне пределов моего образования и жизненного опыта. Предположим, что я откажусь от моих нынешних исследований и практики в хорошо установленных областях неврологии и психиатрии, чтобы изучать и оценивать эти явления?
Открывалось поле исследования, еще не признанное пригодным для научных методов. Но могла ли я найти способ изучения, который можно было бы применить к этому типу явлений? Может быть, настало время исследовать новую область человеческого опыта квалифицированному ученому и врачу? Когда я думала об этом, то понимала, что не могу ожидать поощрений со стороны коллег и друзей и что могу встретиться с серьезной критикой^
Существовали ли другие лица, подобные Кэйсу, с восприятиями вне границ пяти чувств? Можно ли было отыскать их и исследовать? Могла ли я объяснить явления СЧВ? Притяжение новой истины, которая могла быть открыта, было непреодолимым. Я начала серьезно подумывать, не рискнуть ли мне своей репутацией и карьерой, чтооы отдать все время изучению людей с такими странными и изумительными талантами.
Я начала осторожно расспрашивать друзей о людях с таинственными дарованиями. Так как я не хотела обсуждать мои новые интересы теперь же, то должна была мистифицировать своих знакомых коллег. Постепенно предварительные расспросы разрослись во вполне оперившийся проект, который стал делом моей жизни. Эта книга является историей того, как я шла к открытию. Здесь нет ответов или претензий на ответы. В книге излагаются факты и ставятся вопросы. Другие соберут больше информации и ответят на них. Я все еще имею «открытый ум» и поэтому, увы, для меня нет пути назад. Это будет оставаться делом всей моей жизни.