Притча о счастье

Каждый человек хочет быть счастливым, но очень часто мы не знаем, как найти своё счастье.

Может в этой притче, и в следующей за ней истории, кто-то найдёт для себя ответ на этот вопрос.

Старый мудрый кот лежал на травке и грелся на солнышке.

Тут мимо него пронёсся маленький шустрый котёнок.

Он кувырком прокатился мимо кота, потом резво подскочил и снова начал бегать кругами.

— Что ты делаешь? — лениво поинтересовался кот.

— Я пытаюсь поймать свой хвост! — запыхавшись ответил котёнок.

— Но зачем? — засмеялся кот.

— Мне сказали что хвост — моё счастье.

Если я поймаю свой хвост, то поймаю и своё счастье.

Вот я и бегаю уже третий день за своим хвостом. Но он всё время ускользает от меня.

— Да, — улыбнулся старый мудрый кот, — когда-то я, также как и ты, бегал за своим счастьем, но оно всё время ускользало от меня.

Я оставил эту затею.

Спустя время я понял, что нет смысла гоняться за счастьем.

Оно всегда следует за мной по пятам.

Где бы я ни был моё счастье всегда со мной, нужно всего лишь помнить об этом.

…Маша закрыла книгу, которую взяла на тумбочке у дочки.

Аленка все чаще не приходила домой ночевать: до ее свадьбы оставался всего месяц и препятствовать делу молодому было глупо и некрасиво.

Тем более что у парня, уже оплатившего половину банкета, явно были серьезные намерения.

Но Маша все-таки грустила без своей повзрослевшей малышки, часто сидела в ее комнате, нередко там и засыпала, над чем посмеивался муж Андрей. Конечно, по-доброму.

Сегодня Маша снова зашла в комнату и обратила внимание на новую книжку, лежащую на прикроватной тумбе.

Открыла первую страницу, вчиталась. Вообще-то она не любила таких философско-популярных текстов, но эта притча ее зацепила.

Сейчас-то она чувствовала себя тем старым мудрым котом. Но когда-то все было совсем, совсем иначе…

Андрей признавался позже, что полюбил Машу как раз за её бурлящий темперамент и постоянную тягу к совершенству.

Сначала ему это очень нравилось. Маша всегда хотела как лучше: лучшая работа, лучшая зарплата, самые красивые туфли и платья, самая гармоничная семья.

Она сыпала цитатами из бывших в новинку тогда, а потому особенно модных психологических книжек, пыталась строить супружескую жизнь по канонам, которые считала идеальными.

Равнялась всегда на тех, кто большинству казался недостижимым идеалом — звезд экрана и сцены.

И у нее все получалось — она действительно выглядела как красавица Ромина Пауэр, вела себя как дива Людмила Гурченко, а работала как железная леди Маргарет Тетчер.

Но иногда Маша здорово перебирала: например, однажды они с Андреем очень сильно и очень громко поссорились прямо в троллейбусе. Он имел неосторожность ответить на Машины планы «похудеть как Джейн Фонда» советом «не строить наполеоновских планов», а на ее же возмущение неприкрытым «хамством» объяснить, что она «шикарно выглядит и не стоит худеть на 30 килограмм — гробить здоровье».

Выяснилось, что между Машей и Фондой разница всего в 10…

Конечно, жить с такой женой было непросто — приходилось очень усиленно соответствовать.

И Андрей старался: крутился на работе, каким-то образом выбивая из начальства что-то, хотя бы отдаленно напоминающее приличную зарплату, всеми правдами и неправдами купил у друга по дешевке «девятку», возил Машу отдыхать в Крым, а на пятилетие свадьбы они даже побывали в Болгарии.

Но Маша всегда была, как она это называла, «довольна, но не до конца».

Не то чтобы она пилила мужа, нет. Но в ее глазах всегда читался олимпийский девиз «быстрее, выше, сильнее», от которого, в конце концов Андрей страшно устал…

В то злополучное лето они привычно поехали отдыхать в Алушту, оставив маленькую Аленку на попечение любимой бабушки.

Привычно, да не совсем: на этот раз с ними в отпуск отправилась Машина подруга Лариса.

На этом настояла сама Маша — сказала, что у подруги сейчас сложный период, депрессия и неполадки в личной жизни, что бросать человека в такой ситуации — преступление, что она, как настоящий друг, должна подставить плечо переживающей непростые времена Ларисе.

Иначе, какая же из нее подруга? В общем, у Маши и дружба была выкручена на максимум.

В первые же дни Андрей почувствовал повышенное внимание со стороны подруги жены — она преданно смотрела ему в глаза, слишком громко смеялась, слишком часто брала его за руку, Маша этого не замечала.

Во-первых, она была страшно недовольна комнатой, которую им удалось снять, и, вместо того чтобы умиротворенно лежать на берегу, она целыми днями носилась по городу в поисках «более достойного» варианта.

Во-вторых, она была в ужасе от фруктов на местном рынке, и вот уже третий день подряд ездила в Ялту покупать «более спелые дыни» для любимого мужа и подруги. А та времени не теряла…

— Маша, а вы что, ежегодно ездите в эту дыру?

доверительно начала Лариса, оставшись с подругой с глазу на глаз, когда Андрей пошел купаться. — И не надоело? Вон Света Иванникова из кадров уже второй раз с мужем за границей была — раз в Турции, раз в Чехословакии.

— Иванникова? Ну так у неё ж муж — миллионер!

И потом — мы 2 года назад были в Болгарии…

Ха! Курица — не птица, Болгария — не заграница! А что твой не миллионер, я заметила… — Лариса, улыбаясь, замолчала.

Маше подобные разговоры были неприятны, но поставить подругу на место было не с руки — все-таки сложный период… «Просто не реагируй», — убеждала она себя. Но не получалось…

После этих бесед Маша смотрела на свою жизнь все пристальней и понимала: действительно, Андрей — не миллионер, Алушта — не Турция, да и она — не Джейн Фонда.

От этого становилось грустно и хотелось еще активнее бегать в поисках лучшей комнаты, еще чаще ездить в Ялту за идеальными фруктами…

Андрею же Лариса говорила прямо противоположное: ругала Машу за частые отлучки, делала комплименты его уму, красоте, силе и даже старенькой «девятке».

Андрей тоже старался особого внимания на Ларисину болтовню не обращать.

Но у него тоже не получалось — под жарким южным солнцем и теплым потоком женской лести он таял, как пломбир…

В общем, лучшую во всей Алуште комнату Маша таки нашла.

И с этой новостью как можно быстрее побежала к оставленным в старой клетушке мужу и подруге.

И еще у увитого виноградом забора увидела, как ее Андрей и ее же Лариса целуются на веранде…

Маша устроила скандал, расплакалась и убежала к морю.

Там же, в небольшой палатке, ей удалось купить бутылку красноватой, резко пахнущей спиртом бурды, которую здесь гордо именовали «домашним крепленым вином», и там же она вдрызг напилась.

А напившись, очень испугалась: на пляже темно, никого нет, а встать и дойти хоть куда-нибудь она не в состоянии.

Вот такую, заплаканную и перепуганную, ее и нашел Андрей, который до этого успел оббегать в поисках Маши всю Алушту, Ялту и еще несколько километров прилегающего серпантина.

Нашел, выдержал все, что Маша захотела ему высказать, то, чем она пожелала его ударить, выпросил прощения и унес на руках в уже навсегда свободную от «переживающей тяжелый период» Ларисы не самую лучшую в Алуште комнату, в которой они после всего и провели самый лучший в жизни отпуск…

— Конечно, позже Маша с Андреем и в Турции побывали, и машину другую купили, а Маша похудела так, что Джейн Фонда, встретив ее на улице, небось, от зависти вся синими пятнами бы пошла.

Но только все эти победы Маша теперь воспринимала с легкой полуулыбкой и словами «я и так была довольна, а теперь еще более довольна».

— А Аленку Маша всегда учила, что лучшее — враг хорошего и что от добра добра не ищут.

И даже то, что мальчику из мира золотой молодежи, который настойчиво ухаживал за девушкой, Алена предпочла бедного, но перспективного КПИшника Петечку, и то, что в 24 она уже спешила замуж, не сделав пока головокружительной карьеры, и то, что, не видя проблемы, планировала «пять-десять лет пожить на съемной квартире», Маше нравилось.

Потому что, когда она смотрела в теплые глаза Петечки, она понимала, что Аленкин хвост всегда будет с ней.

Куда бы она ни бегала и как бы ни кружилась.