На первой стадии экспериментальной работы с Дианой я пыталась фиксировать все изменения, которые Диана могла видеть в энергетическом поле. Это давало мне возможность составить систематическую форму, чтобы руководствоваться ею при наблюдениях. Вдобавок к моим заметкам я делала магнитофонную запись каждого ее анализа. Наблюдение пациента занимало от 3 до 4 часов. Я тщательно изучала каждый пункт в ее наблюдениях для дальнейшего объяснения.
Диана, казалось, несколько колебалась относительно того, что видела у своих первых пациентов, особенно когда у них отсутствовали части мозга, так как она считала, что это невозможно. Поначалу она думала, что сделала что-то неверное по сравнению со своими обычными наблюдениями. Когда мы оговаривали свои рабочие методы и простые способы контакта, Диана почувствовала себя свободнее, и работа пошла весьма успешно. Я заверила, что ошибки ее были бы так же ценны, как и совершенно верные сведения, но с течением времени я была просто изумлена точности ее диагноза.
Одна из моих пациенток, мисс Джей, тогда только что приехала погостить из Монреаля в Нью-Йорк, и я немедленно воспользовалась благоприятной возможностью для того, чтобы Диана посмотрела ее. Мисс Джей страдала эпилепсией височной доли.
Пациентка обнаруживала периодическую склонность к насилию и агрессии, что делало ее весьма опасным лицом. Я присутствовала на двух операциях, которые провел д-р Пенфильд на ее мозге, чтобы облегчить эпилепсию височной доли. Правая височная доля была удалена. В моих бумагах была полная запись об этом. Пациентка в значительной степени поправилась после операции и могла вести нормальный образ жизни.
Я поместила мисс Джей в комфортабельное кресло в моем кабинете, и, когда Диана пришла для своей послеполуденной работы, мы начали наблюдения. Диана не знала ни имени пациентки, ни истории ее болезни. Когда Диана стала наблюдать энергетическое поле вокруг головы пациентки, то сказала, что оно более обширное с правой стороны. Энергетическое поле справа казалось ей толще, чем слева. Эту толщину, или непрозрачность, она описала как проникающую в мозг в предлобные области. Ткань энергии была неровной и неправильной.
Когда я попросила Диану описать физическое состояние мозга, то она казалась озадаченной тем, что увидела, и с некоторым колебанием сказала: «С правой стороны есть голое пятно, в котором ничего нет. Энергия прыгает через это место.» Я попросила указать область, обведя ее на голове пациентки. Она сделала это правильно.
Я попросила Диану посмотреть на вихрь энергии у макушки головы. Она описала одну из спиралей энергии как спадающую вниз, подобно опущенному лепестку цветка, вместо того чтобы быть направленными вверх, что мы привыкли считать нормальным расположением. Для Дианы это означало, что мозговая ткань энергии указывала на значительное расстройство. Она сказала: «Ткань энергии в мозге этого лица была не вполне правильной с самого начала, — и продолжала, — энергетическая ткань в мозгу неправильна, вместо правильной ткани линии перепутываются в беспорядочной куче». Она сказала также, что эта девушка должна была иметь «расстройства в своем сознании» и иногда помутнение или должна временно совсем лишаться сознания.
Когда мы продолжили наблюдение мозга пациентки и ее энергетической ткани, Диана заметила, что левая сторона мозга должна была бы работать быстрее, чтобы компенсировать недостаток правой стороны. Она описывала правую сторону как показывающую короткие, неровные волны ткани, а левую — как показывающую длинные волны. Диана была озадачена голым пятном в физическом мозге пациентки, и, когда мы закончили свои наблюдения, я объяснила, что часть мозга была удалена.