Дальнейшие рассуждения могут показаться излишне теоретическими и абстрактными, однако они объясняют многие формы поведения молодых людей, страдающих от наркотической зависимости. Патология формирования Я и дефекты Сверх-Я объясняют, почему многие наркоманы не могут позитивно идентифицироваться с родителями, их требованиями и запретами.
Напротив, они выражают протест против самих родителей и предлагаемых ими культурных и моральных ценностей. На первый взгляд может показаться, что этот протест выражает критическую, независимую позицию. Благоприятное развитие Я и Сверх-Я предполагает также действительное освобождение от родителей через работу печали. Родители оцениваются реалистично, и по отношению к ним человек начинает занимать хотя и по-прежнему позитивную, но уже сравнительно нейтральную позицию. Иначе обстоит дело у наркомана он вынужден протестовать против своих родителей, потому что в сутдности не преодолел архаической объектной зависимости.
Для него процесс освобождения от родителей (или образа родителей) не завершился. Хотя внешне он вроде бы протестует против всякой зависимости от родителей, бессознательно он в то же время стремится к растворению в родителях или в замещающих их объектах и живет с представлением, что существуют объекты-родители, удовлетворяющие любые потребности.
Перед ним постоянная дилемма: с одной стороны, желание отделиться и внешний протест, с другой стороны — страх отделения и желание слиться. Выбранное наркотическое средство становится любимым и ненавистным подобно родителям, его надо постоянно иметь при себе вместо некогда защищавших, но также и преследовавших родителей. С его помощью можно одновременно залечить нарциссические раны и уничтожить в себе нежелательные элементы родителей.
Однако уничтожение воспринятых интро-ектов оказывается возможным лишь через самобичевание, а в экстремальном случае через самоуничтожение. В этом как раз и состоит трагедия человека, а именно современного наркомана, поскольку другой, нормальный путь совладания с интроектами через утомительную работу печали стал невозможным. По этой причине все так называемые революционные движения, внешне направленные против авторитета родителей, частью которых являлась поначалу и поднявшаяся волна наркомании, не ведут к внутреннему прогрессу, подлинной зрелости и отделению от родителей. Атакуемый внешний родительский авторитет продолжает, так сказать, «сидеть на шее» в качестве интроекта. Поэтому все так называемые прогрессивные движения тут же вновь обретают эрзац-родителей: например, эрзац-мать в форме сообщества, группы, партии или эрзац-авторитетов, то есть авторитарного эрзац-отца, в форме вымышленных политических или идеологических лидеров. В затрудненной идентификации с существующими культурными ценностями роковым для наркомана образом проявляется характерная для нашего времени неопределенность коллективных норм, усиливающая индивидуалыгую патологию. Социокультурные ценности представляют собой не только принуждения и требования;при идентификации с ними они приносят значительное удовлетворение. Подобно тому как отсутствие сообщества, которое могло возникнуть из семьи, возмещается эрзац-сообществами, так и недостающие ценности замещаются идеологиями. Эти замещающие образования отчетливо показывают, что в противоположность осознанно враждебной позиции по отношению к родителям существует глубокая бессознательная потребность в идентификации с родителями и их нормами. Несомненно, что обращение вместо наркотиков к химической эрзац-мифологии и с этим связанная склонность к чуждым («восточным») элементам культуры является чем-то большим, нежели просто рационализацией — в этом выражается глубокий кризис самооценки и поиск новых ценностей. Приобретение наркотика и ритуал его приема в форме, так сказать, эрзац-религии свидетельствуют о патологических содержаниях Сверх-Я.