Согласно книге, Кэйс имел и другие, очень удивительные качества, которые проявлялись в бодрствующем состоянии, включая способность видеть силовые поля вокруг людей и животных.
Книга была вызовом всем моим медицинским и научным взглядам. Я знала так много о мозге и нервной системе. Я была знакома с симптомами повреждений мозга и эпилептических приступов. Галлюцинации и иллюзии психически больного не могли объяснить феномена Кэйса. Эдгар Кэйс расшатывал мои теории относительно природы человеческого ума. Все знания, которые я приобрела за годы учения, исследований и практики, не объясняли этого явления. Я столкнулась с проблемой: либо повернуться спиной к несогласующимся фактам, либо принять вызов, поверив, что существовали люди, наделенные удивительными способностями, которые наука не могла объяснить.
Книга была брешью в запруде моих научных взглядов. Тогда же я обратилась к предложенному фрагменту из «Республики» Платона. Это было другим мощным взрывом. Может быть, я была одной из тех, кто находился в пещере Платона, и, прикованная к одной точке зрения, предполагала, что знаю все ответы. Эта аллегория достойна того, чтобы ее процитировать: «Позволь мне показать в аллегории, насколько наша природа освещена или не освещена. Представь себе людей, живущих в подземной пещере, вход в которую обращен к свету, он проникает во всю пещеру. Люди здесь с детства. Их ноги и шеи скованы так, что они не могут двигаться, а могут видеть только стену пещеры перед собой, причем цепи мешают им повернуть головы. Наверху и позади на большом расстоянии от них светит солнце, а между солнцем и пленниками пролегает дорога и низкая стена, построенная вдоль этой дороги. И вы видите людей, проходящих по этой дороге, несущих всякого рода сосуды и статуи, и фигуры животных, сделанные из дерева, камня и различных материалов. Некоторые из людей говорят, другие молчат».
«Ты показал мне странную картину, они являются странными пленниками», — отвечал Главкон.
«Подобно нам, эти люди видят только свои собственные тени или тени, которые солнце отбрасывает на противоположную стену пещеры. Если бы они могли говорить друг с другом, то не предположили бы они, что видят как реальность то, что находится перед ними? Предположите далее, что тюрьма имела эхо, приходящее с другой стороны. Не были бы они уверены, что когда один из прохожих говорил, голос, который был слышен, исходил от проходящей тени?»
«Для них истина была буквально ничем иным, как тенями изображений».
«Сначала, когда кто-либо из пленников был бы освобожден и внезапно встал, повернулся, должен был бы смотреть и идти по направлению к свету, то он испытал бы острую боль и не был бы в состоянии видеть реальность, тень которой видел прежде.